Три дня спустя, в полдень, мы погрузились в железнодорожные вагоны на станции Перне-Камблэн, наши сухарные сумки были наполнены неудобоваримыми галетами и банками тушёнки, в количестве, достаточном для трёх дней. Какого чёрта они гнали нас так быстро?
Поезд отбыл, направляясь на север. Мы миновали Хазербрук и в 8 вечера мы выгрузились на станции Бурже в шести километрах от Дюнкерка.
Мы надеялись расположиться в этом большом городе, но к нашему величайшему разочарованию мы прошли его без остановки и устремились маршем в тёмную ночь по бесконечным равнинам Фландрии.
Дорога казалась бесконечной. Мы шли и шли. Ранцы становились всё более и более тяжёлыми на плечах. Наконец мы остановились у деревни. На входе по обыкновению стоял часовой, наблюдающий за нашим проходом. Проходя мимо, я спросил его о названии деревни. В ответ он бросил мне ломающее язык название, но это имели бы значение только если бы тут останавливались.
Но деревня не была нашим местом остановки. Блуждающий батальон снова устремился по широкой равнине, покрытой темнотой.
Чтобы ещё больше осложнить наше положение пошёл дождь и всё больше и больше отстающих падали позади машевой колонны. В темноте вы могли слышать шепот и крики. Офицеры не обращали на них внимание.
Во главе колонны шёл наш новый командант по фамилии Лебланк. Он был низкорослый и худой. Мы его окрестили "Полпинты", что тут же получило огромный успех. После этого солдаты не называли его никак иначе. Именно он вёл нас вперёд, однако карту он читал примерно как карп Писание.
Сразу после деревни, которую мы только что прошли, мы должны были повернуть налево, но мы повернули направо. Это было большой ошибкой.
Ему стоило спросить проходящую мимо любопытную старушку - хоть раз в жизни она могла бы принести пользу. Но без сомнения его достоинство не позволяло ему сделать это. Ему стоило бы признать, что от его карты и компаса мало толку.
В результате посреди грозы, в районе часа ночи, мы нашли себя посреди поля - там, где дорога заканчивалась. Я слышал, как командант признал с сожалением "Полагаю, мы могли заблудиться". Он до сих пор не был до конца уверен в этом.
Он отправил разведчиков налево и направо. Мы же нашли огромный сарай, который как будто бы нам послало Провидение. Правда, что он был открыт погоде со всех четырёх сторон, крыша его покоилась на четырёх старых столбах, врытых в землю.
По-соседству было несколько стогов сена. В мгновение ока их растащили и меньше чем за четверть часа звук громкого храпа раздавался из сарая. Практически весь батальон расположился здесь, люди зарылись в толстое ложе из соломы. Я не могу припомнить сон лучше за всю свою жизнь.
Луи Бартас, капрал 280-го пехотного полка, сентябрь 1915
